- Я - подонок, сказал Тайлер. - Я - подонок, дерьмо и псих для тебя и для всего этого ебанного мира. Тебе наплевать, где я живу и как я себя чувствую, что я ем и чем кормлю своих детей, и чем я расплачиваюсь с врачом, если заболею. Пусть я тупой, слабый и унылый, но ты отвечаешь за меня.
Я сижу в кабинете менеджера отеля "Прессман" и облизываю губы, разбитые местах в десяти. Я поворачиваюсь к менеджеру продырявленной щекой, и это выглядит очень убедительно.
В основных чертах, я сказал ему то же самое, что и Тайлер.
После того, как председатель профсоюза повалял Тайлера по полу и увидел, что тот ничем не отвечает на его побои, он отодвинул свое большое, как "кадиллак" туловище, - гораздо большее, чем может ему пригодиться в его жизни, - на некоторое расстояние и пнул Тайлера носком ботинка под ребра. Тайлер только рассмеялся. Тогда "его честь" вонзил носок ботинка Тайлеру в почки. Тайлер скрючился, но не перестал хохотать.
- Давай, валяй, - сказал Тайлер. - Поверь мне. Тебе сразу полегчает. Будешь чувствовать себя просто великолепно.
В кабинете менеджера отеля "Прессман" я спросил хозяина, можно ли мне воспользоваться его телефоном. Я взял трубку и набрал номер редакции городской газеты. Онемевший менеджер смотрел на меня, и я начал.
Привет, сказал я, я совершил ужасное преступление против человечества, чтобы выразить мой политический протест. Протест против эксплуатации работы сферы услуг.
Если уж садиться в тюрьму, то не в качестве же психически неуравновешенного слуги, отлившего в суп. Надо окружить акцию героическим флером.
ОФИЦИАНТ-РОБИН ГУД - ЗАСТУПНИК ОБЕЗДОЛЕННЫХ.
Тогда это коснется не только одного отдельно взятого отеля и одного отдельно взятого официанта.
Менеджер почти ласково вынимает трубку у меня из руки. Он говорит, что не желает, чтобы я больше работал здесь, по крайней мере, пока я выгляжу так, как сейчас.
Я стою перед его столом и говорю: "Что?"
Вам не нравится мой внешний вид?
И без промедления, глядя прямо в глаза менеджеру, я со всего размаху засаживаю себе кулаком в нос, так что свежая кровь прыскает из незаживших шрамов.
Почему-то мне вспоминается ночь нашего первого боя с Тайлером. Я хочу, чтобы ты врезал мне изо всей силы.
Удар вышел не особенно сильным. Я бью себя снова. Выглядит неплохо, кровь повсюду, но я еще со всего размаху налетаю спиной на стену, чтобы удар выглядел внушительно, и разбиваю при этом висящую на стене картину.
Предыдущая страница
