— Ясен перец, сукой буду, — заверил Мотька.
Теперь Мотька ждал, какие последствия будет иметь разговор с Басмачом. Тот насчет него выводы сделал, теперь доложит Холеному. А что тому взбредет в голову — никто не знает. Он то одно решит — и всем делать, хоть сдохните, то другое — и опять всем сдыхать, а делать! И звереет, если что не сразу удается, даже плевое какое-нибудь дельце, каприз какой-нибудь. Но если уж достиг больших вершин, значит, имеешь право на капризы. Даже наоборот — уважения прибавляет, когда во всем своего добиваешься, не зная мелочей.
Группировка Холеного была теснее других связана с Северным Кавказом. Именно он держал руку на «транзите», после того как отшил дагестанцев и расстрелял трех быков Лысого. Теперь он властвовал над трассой, получая львиную долю со всех перевозок — от партий ранних огурцов и паленой водки до грузов наркоты и краденых товаров.
Вообще-то в таком деле не было мелочей, за всем нужен был глаз да глаз. Так что действительно мог сгодиться и восемнадцатилетний Мотька: Холеный зорко следил за подрастающим поколением, выделяя особо перспективных и тут же забирая к себе в пристяжь. А Мотька, несмотря на то что все об него ноги вытирали, вполне мог считаться перспективным: ушлый и дошлый, готовый пролезть во все дырки и в лепешку расшибиться, выполняя поручение. Иначе с ним и разговаривать бы не стали.
Как он вскоре понял, использовали его только для сбора информации: кто, где, чем дышит, с чего живет. Мотька был ценен тем, что по роду своих занятий знал жизнь не только блатных, но и обыкновенных людей — соседей по дому, в котором жил один после смерти матери, их друзей и знакомых, знакомых их знакомых. Общительный он был, можно сказать, а от общительных как раз и бывает польза: в сеть их общения часто попадается что-нибудь стоящее.
— Слушай, — спросил как-то Басмач, — мент в вашем доме живет — чем он дышит?
— Да ничем, — пожал плечами Мотька. — Разнял раз драку во дворе. Да приезжал, когда одну хату выставили. А больше я ничего не знаю.
— А! — зевнул Басмач. — А чего говорят, будто он вором был до ментуры?
— Да брешут, наверно, — сказал Мотька, который тоже слышал эти байки. — Какой из него вор, и по роже даже не похоже, и вообще... А это бабы болтают — вроде его телка рассказывала кому-то, что он наколотый весь, как после зоны.
— А домой он когда приходит?
— По-разному.
Предыдущая страница
