Тот отчаянно, по-звериному, завыл. Пришлось ударить еще раз, но на этот раз эффект оказался меньшим, потому что человек не упал, а отчаянно матерясь, бросился бежать.
В доме стали зажигаться окна. Кто-то со скрипом распахнул раму.
— Эй, вы что, совсем оборзели?! Ночь уже!
— Вызовите милицию! — крикнул Волк. — Быстро!
* * *
Мотька Босой надеялся, что жизнь у него изменится. Кто он есть сейчас? Да никто — мелочь пузатая, мелкий кармаш. И деньги у него не держатся, оттого и кликуха. И уважения никакого: все знают, что, хотя Мотька и платит в общак, серьезных корефанов у него нет и мазу тянуть за него некому.
Другое дело — если выгорит, если Холеный приблизит его, «приподнимет». То есть, конечно, не к себе лично приблизит — для Холеного Мотька слишком мелкая сошка, — но хотя бы возьмет в свою кодлу. Мотька очень на это надеялся, хотя и не понимал, зачем он может быть нужен такому авторитету, как Холеный. Может, тот проведал, что Мотька пацан правильный, никогда не крысятничал, с подельниками делился честно, от мусоров всегда держался подальше. И биография у него была хорошая: в пионерах не состоял, из школы выгнали, в спецучилище за кражи два года отмотал... С такой биографией даже короновать могут, не сейчас, конечно, эту честь еще заслужить надо, но если авторитетный человек за собой поведет и он сам не подкачает, то лет через десять — кто знает...
Разговаривал с Мотькой Басмач, правая рука Холеного — мрачный урка, явно с примесью какой-то азиатской крови, что сразу было понятно по раскосым злым глазам. Мотька опешил, услышав, что ему предлагают.
— Так я без вопросов, век воли не видать! Только зачем я вам нужен? — засуетился он.
В кодлу Басмача входили такие амбалы, от одного вида которых у Мотьки чуть сердце не выскакивало из задницы. Да и другие люди Холеного были им под стать.
— Сгодишься, — ухмыльнулся Басмач. — На подхвате будешь — вдруг на что и понадобишься по мелочи. Дел у нас много, всякое говно тоже нужно. Или думаешь, я тебя себе на смену готовлю? — Он посмотрел на Мотьку так, что у того душа ушла в пятки. Сладкие надежды были развеяны в прах.
— Какое там, ты что! Я ж понимаю... Свое место понимаю!
— Вот и хорошо, — заключил Басмач. — Тебе от нас много пользы будет — уже не сам по себе, должен понимать. Но уж если и правда чем понадобишься — хоть сдохни, а сделай, — добавил он с угрозой в голосе.
Предыдущая страница Следующая страница