А здесь он был сам по себе, никому не нужный и никем не защищаемый, и впереди был длинный темный туннель, ведущий к зловонному септику, как в политической зоне НТК-18. Именно об этом думал, возвращаясь домой поздно вечером, командир взвода патрульно-постовой службы старший лейтенант Волков, держащий в левой руке завернутый в газету цилиндрический предмет.
Психолог отдела расценил бы эти мысли как депрессию и отнес старлея к группе риска, которую следует ограничивать в доступе к табельному оружию. Но психолог не мог разобраться в душах двухсот пятидесяти человек, среди которых значительная часть подвержена депрессиям, привычно нейтрализуемым с помощью проверенного сорокаградусного напитка. В его картотеке Волков числился наиболее психически уравновешенным и устойчивым к стрессам, а также равнодушным к алкоголю.
А Волков, шагая по темной, засыпающей улице, думал, какой мрачной тишиной встретит его пустой дом... Да и не дом — временное пристанище... Он купил бутылку водки, которая так хорошо помогала коллегам, да и миллионам советских граждан, но его огненная жидкость не веселила, только притупляла неудовлетворенность и обиду. И сейчас он не испытывал обычного для пьющих людей чувства радостного предвкушения, напротив — то, что он шел в форме с бутылкой, наивно завернутой в газету, раздражало и злило. А злость на самого себя — самое разрушительное чувство в мире. И водка здесь не помощник. И Нинка не помощница. Можно зайти к ней и завалиться в постель, можно вызвонить к себе, но это ничего не изменит. Хороший шашлык не заменишь вареной колбасой. Если бы в съемной квартире вдруг оказалась Софья, все вмиг изменилось бы и жизнь старшего лейтенанта осветилась солнцем радости и счастья. «Эй, шухер! — заорал кот — Сзади!» Волк прыгнул влево, резко развернулся и ударил назад. Кулак попал в темную фигуру, призрачно материализовавшуюся из темноты. Но в отличие от призрака она не была бесплотной: туго сложенные пальцы ударили в кость, раздался стон, тело безвольно отлетело и рухнуло на асфальт. «Их трое, с пиками!» — предупредил кот. Но Волк и не собирался наклоняться к упавшему, подставляя беззащитную спину. Он развернулся еще раз и обрушил бутылку на голову очередного врага. Раздался звон стекла и хруст кости, в руках осталось только горлышко с клочьями свисающей газеты. Этим горлышком он и ткнул третьего нападающего.
Предыдущая страница
