— Ну а при чем тут я? — повторил вопрос Волк.
— По нашей информации, в пятницу через Тиходонск проследует запрещенный груз. Если вы помешаете Сергееву обеспечить его доставку, то, с одной стороны, выполните свой долг, а с другой — поможете выявить всю сеть заинтересованных лиц. Они ведь все задергаются и начнут предпринимать какие-то меры. Надо зафиксировать все телодвижения, а потом мы их и прихлопнем.
Волк молчал. Но молчание, как известно, знак согласия.
Мусин улыбнулся и потянулся к бутылке:
— Может, выпьем за встречу, а?
Улыбка у него была не такая замечательная, как у Александра Ивановича, но все равно приятная.
* * *
Длинная синяя фура с чеченскими номерами шла следом за ПМГ-4 с включенным проблесковым маячком и коротко взревывающей сиреной. До КП ГАИ оставалось двести метров, но машины явно не собирались снижать скорость. Однако ПМГ-12 неожиданно выдвинулась из-за бетонной коробки поста и перегородила дорогу. Маячок у нее тоже был включен. ПМГ-4 начала экстренное торможение, фура последовала примеру машины сопровождения.
— Зря вы это, командир, — сказал Круглов. Он выглядел испуганным.
— Нормально, — сказал Волк, выходя на дорогу. Навстречу ему, оставив дверцу открытой, выскочил Сергеев.
— Что случилось, командир?!
— Отправляйтесь на маршрут! — приказал Волк. — После смены напишете рапорт, как вы оказались в сопровождении иногороднего транспорта.
— Да рапорт написать недолго! — зло ответил сержант. — Только я действую по приказу...
— Кто отдал приказ? В чем его суть?
— Сейчас узнаете...
Он резко повернулся и полез в машину.
Через несколько минут в кабине ПМГ-12 ожила рация.
— Скала — двенадцатому. Доложите обстановку.
— Нахожусь на Южном КП ГАИ, — доложил Волк. — Обнаружил необоснованное сопровождение четвертой машиной транзитного транспорта. Сержанту Сергееву приказано вернуться на маршрут.
— Вас понял. Ждите указаний.
Этот диалог фиксируется магнитофоном. Теперь сохранить ситуацию в тайне невозможно.
Прошло пять минут. Десять. Пятнадцать. Сергеев надеялся на поддержку. Но вышла заминка. Где-то за кулисами звучали доклады и принимались решения, но, очевидно, выработать окончательное решение не удавалось. Одно дело, когда все идет «штатно», не оставляя следов в документах и памяти посторонних лиц, другое — когда к делу приковано внимание.
Предыдущая страница
