Глава 1
ЧЕРНОВАЯ РАБОТА
За шесть лет Тиходонск почти не изменился. Те же выщербленные улицы, обветшавшие купеческие дома, вечные тополя вдоль Магистрального проспекта, опыляющие весной весь город противным летающим пухом, забивающим глаза, носы, автомобильные радиаторы и провоцирующие мальчишек поджигать невесомые белые кучки, охотно вспыхивающие с резким сухим треском, как порох.
Только улицы стали уже, дома ниже, Магистральный короче... Весь город будто съежился, покрылся налетом провинциальности. И шикарная двухкомнатная квартира родителей превратилась в тесное убоговатое жилье, в котором и жить-то по-настоящему нельзя — разве что посмотреть телик и переночевать в промежутке между трудовыми буднями. Только вид из окна по-прежнему радовал. Это, конечно, не панорама Юго-Запада столицы с балкона шестнадцатого этажа, но неспешно плывущие по Дону баржи и сухогрузы, стремительно летящие над волнами «Метеоры», бескрайние просторы Задонья расслабляли зачерствевшую душу, ласкали взгляд и радовали сердце.
Вольф сделал родителям сюрприз и приехал без предупреждения. Бурная радость встречи сменилась ужасом, когда Генрих и Лизхен увидели татуировки.
— Это они тебя изуродовали! — не спросил, а констатировал отец, вложив большую, чем обычно, ненависть в слово «они».
— Кто?! Кто это сделал?! — убивалась мать. — Зачем? У Володеньки была такая гладкая кожа...
Она зарыдала. Лицо Генриха застыло, каменно напряглись желваки.
— Успокойся, мам, — Володя обнял мягкие вздрагивающие плечи. — Так было надо по работе. Это все можно свести. Успокойся.
— Правда? От этой гадости ничего не останется? — мать перестала всхлипывать.
— Ничего. Почти ничего. Да. Почти.
— А по какой работе? — Она вытерла покрасневшие глаза. — Ты ведь все это время служил в армии?
— Гм... Не совсем. Последнее время пришлось работать в милиции. Сейчас я перевелся сюда.
— Так ты милиционер?! — оторопела Лизхен. Генрих криво усмехнулся и многозначительно покачал головой.
— Но почему ты ничего не писал, не рассказывал?
— Не мог. Не имел права.
Строгие казенные обороты привычны для граждан советской России. Мать успокоилась окончательно.
— А жена? Когда она приедет?
— Мы развелись.
Генрих хмыкнул. Но Лизхен не обратила на это внимания.
— В жизни всякое бывает, обойдётся.
Предыдущая страница
