Владимир поднял руки и отступил обратно к ванной.
— Перестань, Лаура! Что с тобой? Я тебе все объясню!
Ваза полетела в его сторону и угодила в зеркало. Раздался звон, грохот, брызнули осколки.
— Уходи! Уходи! Прочь! Второй раз я этого не вынесу! Я вскрою вены!
Полетела в стену и разбрызгалась осколками чашка, потом блюдце...
— Ненавижу! Ненавижу! Вон отсюда! Исчезни!
Гипсовая маска выражала только отчаяние и страх. Лаура не слышала его слов, да и не могла ничего слышать. Она была невменяемой.
— Успокойся, я ухожу. Все, успокойся...
Вольф быстро натянул на чужую кожу чужую одежду и, не застегиваясь, выскочил из квартиры.
На лестничной площадке стояла соседка — полная растрепанная женщина в застиранном цветастом халате.
— Что там происходит? — требовательным тоном спросила она.
— Семейные неурядицы. Обычный скандал. Можно от вас позвонить?
Быстрые глаза женщины зацепились за татуированные кисти Вольфа.
— Скандал, говоришь, обычный? — Она повернулась к открытой двери. — Вася, тут позвонить хотят. По твоей части.
Тут же на площадку вышел молодой крепкий мужчина в майке и милицейской фуражке.
— Я участковый. Покажь документы!
Паспорт Вольфу еще не вернули, нового удостоверения не выдали, а наручниками и решетками он был сыт по горло. Поэтому, не вдаваясь ни в какие объяснения, он бросился вниз по лестнице.
— Стой! Догоню, хуже будет! — крикнул вслед участковый, но преследовать не стал.
Выскочив на улицу, Вольф быстро прошел до конца квартала, проверился и между домами выскочил на Ленинградский проспект, затерявшись в людской толчее. Очарование свободы пропало. Стемнело, снег усилился, мужчины и женщины несли елки, авоськи и пакеты с покупками, торты... Каждый знал, куда он идет, и каждого где-то ждали. А кто и где ждет расписанного зэковскими татуировками Вольфа?
«Чего с твоей бабой случилось? — спросил кот. — Она что, галушки объелась?»
«Это она его болт увидела! — сально захихикал черт. — Как у жеребца! Немудрено испугаться! А у меня во, гляди! Потрогать хочешь?»
«Отвязни! — выругалась русалка. — У меня того, что тебе надо, все равно нет. Не нарисовали».
«Видать, мы ей не понравились, — хрипло сказала женщина с креста. — Она чистенькая, ей с нами западло... Я б ей, суке, глаза выдрала да под хор подставила!
Предыдущая страница
