Фогель снова замолчал.
— Я знаю, о чем ты думаешь, дядя Иоганн. Ты думаешь, что я присвою твои деньги!
— Совсем нет, Вольдемар. То есть нет в том смысле, что это не мои деньги. Это деньги движения. А такие опасения у меня и в самом деле имеются. Я гоню их, но ничего не могу с собой поделать. Ведь ты же всегда очень вольно обращался с чужой собственностью...
Вольф усмехнулся:
— Красть у чужих — это одно, а красть у своих — это совсем, совсем другое! Тут даже сравнивать нечего!
— Извини, но я не очень знаю ваши законы. И... не очень им доверяю.
— Дело твое. Дня три-четыре у тебя есть.
— Ладно, не обижайся, — дядя Иоганн примирительно похлопал старого друга по плечу.
— Я никогда не обижаюсь. Обиженных через шконку перегибают. Я огорчаюсь.
— Что?
— Ничего. Тебе этого не понять.
— Я знаю, Вольдемар. У тебя своя жизнь, у меня своя. И у каждого найдется много непонятного для другого.
— Вот именно!
— Но мне не надо думать три дня. Я крайне рациональный человек. Наши деньги украдены, их нет. Нельзя второй раз украсть то, чего нет. Даже если это случится, мы ничего не потеряем. А эта сволочь потеряет и потрепет себе нервы. Это уже выигрыш для меня. К тому же остается шанс, что ты вернешь нашу собственность. Поэтому я все тебе расскажу!
— Только тихо, никто не должен слышать... Вольф нагнулся, вслушиваясь в горячечный шепот дяди Иоганна.
— Этот человек работал в американском посольстве. Его фамилия Сокольски. Через него я держал связь с Западом, а он кормил меня обещаниями материальной поддержки. Он жил на широкую ногу: покупал антикварные картины, иконы, старинное серебро, содержал дорогих любовниц, был завсегдатаем в «Метрополе», «Национале», «Арагви». Я удивлялся, как на все это хватает посольской зарплаты, а он смеялся: дескать, Америка — богатая страна! — Фогель хмыкнул. — А потом я узнал, что наш казначей подделывал мои подписи на расписках, по которым я якобы получил полмиллиона!
— Он жив? — перебил Вольф.
— Кто? Сокольски? Да, благополучно уехал в свою Америку.
— Казначей жив?
— Мерзавец! За копейки и кучу обещаний этот гад помог ограбить великую идею...
— Он жив?!
— Да, его даже не посадили. Уехал из Москвы и затаился где-то... Говорят, его видели в Свердловске.
— Хорошо, — кивнул Вольф. — Только пока это слова, а любят говорить следаки, нужны «доказы»(1).
Предыдущая страница
