«Тебе лишь бы водку жрать!» — обиделся кот.
В перебранку ввязался пират, потом русалка и женщина с креста. Противные голоса, мат, взаимные упреки и оскорбления наполнили комнату.
— Заткнитесь все! — рявкнул Вольф. — А то возьму бритву и срежу к чертовой матери!
Наступила тишина. Вольф не мог понять: замолчали картинки или успокоился его собственный мозг.
От руководства колонии Вольф не шифровался и на пятый день замнач по режиму и оперработе майор Климов вызвал его под предлогом обычной для вновь прибывших контрольно-установочной беседы.
Низенький, коренастый, с начинающими редеть рыжими волосами, майор принял его радушно: обнял, угостил чаем с бутербродами и ввел в курс дела.
— Этот Фогель — крепкий орешек! Идейный враг с явно выраженными национал-сепаратистскими идеями. Он здесь у них вроде как старший, хотя этого не афиширует. Старается держаться середнячком, маскируется. Конспиратор!
Климов с аппетитом ел бутерброды и прихлебывал горячий чай. На лбу у него выступили капельки пота, лицо порозовело.
— Тебя здесь ждут, как героя. Шнитман рассказал про твои подвиги, да и я запустил через своих людей кое-что... Будешь в авторитете! Хотя особо не расслабляйся — они умней, хитрей и изощренней обычных уголовников. У каждого третьего высшее образование, выписывают все журналы — литературные, философские, политические... Персоналу с ними очень трудно: знаешь, какие вопросы задают? Хрен ответишь!
— Я в угадайку играть не собираюсь. Сколько убийств за год?
Климов отвел глаза.
— Убийств не было... Несчастные случаи, самоубийства — да. Одного током шибануло, один из окна выпал, один повесился... Недавно баптисту руку циркуляркой отхватило... А что за этим стоит — кто знает!
Вольф вздохнул:
— Ясно... Что ж, давайте оговорим способы связи и кое-какие практические вопросы. Да пора идти работать.
Майор вытер вспотевший лоб небезупречным платком.
— Не спеши. Полежи в лазарете, отдохни, откормись...
— Не получится. Время подпирает... И потом — что мне вылеживать? Надо дело сделать и возвращаться.
— Ну смотри, — Климов кивнул. — Тебе видней.
* * *
— Здравствуй, Вольдемар! — дядя Иоганн мало изменился. Морщинистое лицо умной обезьянки, желчная улыбка, пронзительный взгляд застывших в напряженном прищуре
глаз.
Предыдущая страница
