Министр и заведующий отделом осуждающе уставились на председателя и одновременно кивнули, подтверждая правильность слов Генсека. Мумия Сумова не шелохнулась, но вид главного идеолога страны выражал крайнюю степень недовольства.
— Так точно, товарищ Генеральный секретарь, мы принимаем меры! — Рябинченко поспешно выставил перед собой папку, словно щит, спасающий от трех испепеляющих взглядов.— Вот здесь все документы по специальной операции, которую мы проводим против этого провокатора Сокольского! Генерал Вострецов непосредственно руководит ею... Мы можем доложить... И ответить на вопросы...
Рябинченко сделал жест, как бы выдвигая Вострецова на первый план. Тот обреченно склонил голову, разглядывая узорчатый, зеркально блестящий паркет.
— Вы с генералом мне это уже докладывали, — поморщился Грибачев. — И приводили бойца, настоящего героя, который согласился испортить себе кожу ради выполнения задания Родины. Это образцовый парень, такими надо гордиться! Но ведь он исполнитель. И добьется успеха только тогда, когда им умело руководят. А вы руководители. И где же результаты вашей работы?
— Результаты будут в ближайшее время, товарищ Генеральный секретарь! — с максимальной убежденностью, на которую был способен, отчеканил Рябинченко.
— Так точно, в ближайшее время! — эхом повторил Вострецов.
— Э-э-э...
Скрипучий звук, напоминающий скрежет заржавевших дверных петель, издала мумия Сумова. Грибачев снял очки, лицо его выразило внимание и заинтересованность.
— Да, да, Михаил Андреевич, вы хотите что-то сказать?
Секретарь по идеологии не изменил выражения лица и не повернул голову.
— Партия доверила вам защиту народа от происков внутренних и внешних врагов. — Бесцветный скрипучий голос был настолько тихим, что разобрать слова удавалось с трудом.— Если вы не справляетесь с этой задачей, партия откажет вам в доверии. Это все, идите.
То ли от замогильного голоса, то ли от реальности угрозы по спине Рябинченко пробежали мурашки.
— Идите! — кивнул Грибачев, вновь надевая очки.
Рябинченко повернулся через правое плечо, а генерал Вострецов пятился до самой двери.
Когда они оказались в приемной, к председателю вернулась обычная властность и уверенность в себе.
Предыдущая страница
