Яркие прожектора освещали застывших на корточках зэков, отбрасывающих длинные тени автоматчиков, блестящие рельсы и зловещий то ли грузовой, то ли пассажирский вагон с глухими окнами и темным зевом распахнутой двери. Вольф глубоко вдыхал пахнущий битумом и нагретым, железом воздух, будто хотел надышаться впрок. Другие арестанты не пользовались такой возможностью — почти все курили и привычно глотали едкий табачный дым.
Этап был сборный — около пятидесяти человек из Бутырки, «Матросской тишины», Краснопресненской пересылки, Четвертого СИЗО... Угрюмые мужики в одинаковых серых робах с явным раздражением слушали начальника конвоя. Натянутая вокруг веревка с красными лоскутами выводила из равновесия, потому что не шла в сравнение с толстыми стенами, бесконечными решетками, высокими заборами, ржавыми рядами колючей проволоки.
Свобода была вокруг, совсем рядом, она дразнила, будоражила, провоцировала, как раздевшаяся на пьяной вечеринке и бесстыдно танцующая баба. Если резко рвануть в глубину станции, затеряться в непроглядной тьме между товарных составов, перемахнуть забор и раствориться в многомиллионном городе... Но злобные, натасканные на людей псы и тренированные стрелять навскидку автоматчики почти не оставляли надежды на успех. Обманчивая надежда сменялась жесточайшим разочарованием.
— При нападении на конвой оружие применяется без предупреждения! Посадка по команде, бегом по одному, руки держать на виду!
— Ори, ори, паскуда! — зло процедил сидящий справа от Расписного Катала. — Я одному мусору засадил жало под шкуру, тебе бы тоже загнал в кайф...
— Я их, сучар, еще порежу... — облизнулся Хорек. Он на редкость быстро оправился от побоев, только подолгу гулко кашлял, придерживая руками отбитые внутренности.
— Меньше базланьте, — одернул их Зубач. Морда остался в тюрьме, и он явно претендовал на лидерство. — Можешь делать — делай, а метлой мести не хер!
— Точняк, — поддержал его Драный, четко определивший, куда дует ветер.
Начальник конвоя взял у помощника первую папку с личным делом:
— Боков!
— Иван Николаевич, — донеслось из серой массы зэков. — Пятьдесят шестого года, село Колки Одинцовского района, статья сто сорок четвертая, часть вторая, срок четыре года.
— Пошел!
Долговязая фигура побежала по веревочному коридору, псы зашлись в лае, у темного проема конвоиры приняли арестанта и привычно забросили его в нутро вагонзака.
Предыдущая страница
