Майор Шаров покачал головой.
– Невозможно. Вы же знаете... Ему надо выкупаться...
Чучканов обернулся и на этот раз наклонился к уху замполита.
– Пошлите людей за Пряхиным. Пусть разведчики сольют воду из фляг – его надо привести в порядок.
– Есть! – замполит мгновенно исчез.
Второй самолет медленно приближался к полигону.
– Обычно мне всегда показывают успехи и достижения, – сказал Грибачев. – А вот недостатки у вас есть? Как вы с ними боретесь? Или замазываете, укрываете от командования? А, товарищ комбриг?
Маршал и генералы повернулись к Раскатову. Но тот был готов к подобному обороту и не смутился.
– Есть недостатки, товарищ секретарь ЦК! – с некоторой печалью в голосе сообщил он. – Но и руководство бригады и партийная организация выжигает их каленым железом! Один перерожденец, этот... как волк, который в лес смотрит, на добро ответил черной неблагодарностью... Избил сержанта, похитил...
Поймав внимательный взгляд Никитского, комбриг запнулся. Как бы не перегнуть палку. Один прокол вроде прошел незаметно – хотел назвать фамилию этого немца, да запутался – какая настоящая... И чуть не сболтнул про патроны...
– ...похитил имущество. За это он арестован и предстанет перед военным трибуналом!
– Что ж, если меры убеждения исчерпаны, тогда без строгости не обойтись, – Грибачев вздохнул. – Ведь меры принуждения никто не отменял. Вы правильно действуете – важно не скрывать недостатки, а бороться с ними.
– Так точно, товарищ секретарь ЦК!
Второй «Ан» начал сброс десанта, и внимание гостей переключилось на него.
– Десантируется первый и второй взводы первой роты, – с облегчением вернулся Шаров к привычному комментированию, но через несколько секунд его гладкая речь сбилась, он замолчал и припал к биноклю.
Так же внезапно запнулся и Вахрушев.
– Что это?! – Грибачев изо всех сил прижал окуляры к глазницам. – Они сейчас разобьются!
На трибуне наступила мертвая тишина. Десятки биноклей фокусировали разыгрывающуюся в воздухе драму. У одного десантника неполностью раскрылся парашют, и он упал на купол летящего ниже. Теперь оба должны камнем понестись к земле...
– Не может быть... Не может быть... He может быть... – как заклинание повторял Раскатов.
Лицо Чучканова налилось кровью, сердце отчаянно колотилось.
Предыдущая страница
