Вернувшись в свой кабинет, Чучканов промокнул вспотевшее лицо, из шкафа с обмундированием достал походную флягу разведчика, отвинтил пятидесятиграммовый колпачок, наполнил его светло-янтарной жидкостью и быстро выпил. Повторив процедуру четыре раза подряд, он обрел утраченное равновесие и, подняв трубку селекторной связи, соединился с Шаровым.
– «Дождь» будем наводить корректировщиком.
– А кто пойдет? – после паузы спросил майор. – Дело-то рисковое... Очень рисковое!
– Твой крестник – Волков из второго взвода первой роты. Ты же его привез сюда! А он таких дров наломал... После учений под трибунал загремит!
– Это лучше, чем под «Дождь», – произнес Шаров. – Трибунал в дисбат отправляет, а «Дождь» – на тот свет.
– Ничего, окопается, пересидит, – Чучканов раздраженно повысил голос. И рявкнул: – Ты меня понял?!
– Так точно! – отозвался майор Шаров. Закончив разговор, Чучканов позвонил Семенову.
– Прижмите Чувака, пусть даст официальные показания на Вольфа. И раскрутите факт кражи патронов. Эта дело – показатель нашей с вами работы по борьбе с нарушениями законности!
Потом подошел к окну и долго смотрел на территорию военного городка. Лицо его раскраснелось и покрылось каплями пота – не то от пережитого унижения, не то от выпитого коньяка.
– Что ж ты, гад, Элеоноре, Вере или своей корове букеты не передаешь... Ничего, придет время, расквитаемся! – тихо процедил полковник сквозь стиснутые зубы. Ни имени, ни фамилии он при этом не назвал. Если бы даже кабинет прослушивался, определить адресата угрозы особистам бы не удалось. Глава 3. Жизни на карте
– Давай... Давай... Быстрее... Ой! Ой-ой!! Ой-ой-ой!!!
Нагнувшись, Вольф рукой накрыл приоткрытый кусающийся рот.
– Тише, сейчас сюда весь городок сбежится...
– У, у, уэ – теперь стоны звучали приглушенно, влажный горячий язык лизал середину ладони – ранее неизвестная ласка вызвала острый прилив приятного возбуждения, оно пробежало по нервам, как огонь по бикфордову шнуру – взрыв! Вольф тоже застонал, тяжело шагнул назад, с трудом перевел дух... Ноги дрожали, как после затяжного прыжка. Но ощущения в душе были совсем другими.
Все переживания последних дней исчезли без следа, он находился в сказочном хрустальном чертоге счастья и мог силой волшебства устроить все в мире так, как хотел.
Предыдущая страница
