Пастухов пожал плечами.
– Лучше сразу милицию и на пятнадцать суток устроиться! Идите домой, вы здесь не были и ничего не знаете. Что они хотели?
– Пьяные... Права качали...
– Володя протянул отцу свой платок не совсем чистый.
– А кто это?
– Да из новых... Работать не хотят, а деньги – чтоб лопатой... Чуть что не так – на горло берут, а сейчас видишь – в кулаки...
– Ты с ними не пей.
Отец улыбнулся через силу:
– Да я и не захотел... С этого и началось.
– Уходим быстро, пока никого нет!
Пастухов повернулся и первым пошел из подворотни. Генрих, оглядев начинающую шевелиться троицу, двинулся следом. Володя взял его под руку.
– Больно?
Отец поморщился и неопределенно пожал плечами.
– Ничего, больше тебя никто не тронет. Правда, Николай? – Володя искал подтверждения у Пастухова, все еще испытывая к нему теплые чувства.
Но тот пренебрежительно хмыкнул:
– С чего ты взял? «Никто не тронет!» Почему ты так решил? Просто потому, что тебе так хочется?
Володю будто окатили холодной водой. Он растерянно молчал.
– В жизни не всегда бывает, как ты хочешь! Может, они завтра придут расквитаться! Или даже сегодня... Меня с вами не будет, ты трухаешь, отец твой за себя постоять не может... Так почему бы вас не трогать?
Промакивающий лицо платком Генрих издал неопределенный звук. Володя съежился. Получалось, что он раскрыл Пастухову душу, а тот плюнул в нее. И поделом, не тянись к чужим!
– Чтоб не трогали, надо вести себя по-другому. Кулак есть, удар есть, чуть что – по бороде! Тогда будут бояться, и никто не полезет! Понял? – Пастухов опять хмыкнул. – Ладно, пока. Заходи ко мне в общагу, сорок вторая комната. У меня «лапы» есть, принесешь перчатки – постукаем...
Он подмигнул Володе и ускорил шаг, как бы отделив свой дальнейший путь от путей старшего и младшего Вольфов. Или себя от них с их неинтересными проблемами.
– Желчный парень, хотя мне и помог, недоброжелательный, – сказал Генрих. – И лицо у него бандитское. Может, кажется, оттого что бритый...
– Он не бритый – волос просто нет, они не растут. От испуга – в детстве чего-то испугался.
– Это он испугался? Наверное, было чего... Ты что, дружишь с ним? – спросил отец.
– Да нет, вместе боксом занимаемся. И все. Володя понял, что никакой дружбы не будет, он никогда не зайдет в общагу возле ипподрома, не станет стучать на «лапах», не пойдет с ним гулять по Броду.
Предыдущая страница
